Африканские лидеры надеются, что Персидский залив станет "новым Китаем". Но это не совсем так.
Крупнейшая в Африке конференция по горнодобывающей промышленности Mining indaba – это настоящий праздник в области геологии. Но последнее мероприятие, состоявшееся в Кейптауне в феврале, было еще и геополитическим зрелищем. Ведь помимо обычных китайских и западных компаний на конференцию прибыли и представители стран Персидского залива. Manara Minerals, государственный фонд Саудовской Аравии, готов потратить до 15 миллиардов долларов на зарубежные рудники. В ноябре его минеральное подразделение купило 51% акций медного рудника в Замбии.
Интерес Персидского залива к африканской горнодобывающей промышленности является частью более широкой тенденции. Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ), Саудовская Аравия и Катар становятся все более влиятельными игроками в Африке. Континент становится местом притока их капитала, ареной их соперничества и проверкой их глобальных амбиций. Дубай стал важнейшим финансовым центром для африканской элиты. Пока африканские лидеры ищут альтернативу сокращающимся китайским кредитам и западной помощи, усиление позиций Персидского залива меняет геополитику на континенте, что имеет как хорошие, так и плохие последствия.
Отношения между Персидским заливом и Африкой насчитывают несколько веков: археологи нашли арабские монеты в Большом Зимбабве, средневековом городе-государстве. Африканский Рог (Horn of Africa), отделенный от Аравийского полуострова Аденским заливом и Красным морем, арабы издавна считали своим соседом. Интерес к остальной Африке был сосредоточен на поддержке мусульманских благотворительных организаций и покупке сельскохозяйственных земель, однако он то усиливался, то ослабевал в зависимости от цен на нефть.
Эти отношения становятся все более постоянными по мере того, как страны Персидского залива утверждают себя в качестве средних держав в многополярном мире. Хотя их подходы различны, они разделяют убеждение, что африканские страны обделены вниманием со стороны других государств, и что, поскольку они бедны, влияние на них стоит дешево. Население стран Африки к югу от Сахары более чем в 20 раз превышает население стран Совета сотрудничества арабских государств Залива (ССАГЗ), куда входят Саудовская Аравия, ОАЭ, Катар, Оман, Кувейт и Бахрейн, но при этом ВВП африканских стран меньше.
Экономические связи – самое яркое свидетельство более тесных отношений между странами Персидского залива и Африкой. В 2010-х годах среднегодовой объем торговли между странами Африки к югу от Сахары и ОАЭ составлял менее половины объема торговли между этим регионом и Америкой. Но с 2020 года сумма импорта и экспорта между ОАЭ и странами Африки к югу от Сахары стала больше. За последнее десятилетие ОАЭ стало четвертым по величине прямым иностранным инвестором в Африке, уступая Китаю, ЕС и Америке. Оно пришло на помощь африканским государствам, испытывающим нехватку твердой валюты, например, оказало помощь Судану в 2019 году и Эфиопии в 2018 году. Недавно она пообещала инвестировать 35 млрд долларов в Египет. Миллионы африканцев в странах Персидского залива – важнейший источник денежных переводов на родину.
ОАЭ особенно активно работает в сфере логистики и энергетики. Это главный конкурент Китая в борьбе за африканские порты. Компания DP World, базирующаяся в Дубае, управляет портами в девяти африканских странах, а в октябре получила новую концессию в Танзании. Еще несколькими портами управляет Abu Dhabi Ports Group. Все это укрепляет позиции ОАЭ как узлового центра между Африкой и Азией, роль которого усиливает авиакомпания Emirates.
ОАЭ также помогает Африке развивать нефтяные и газовые проекты в то время, когда некоторые на Западе опасаются нарушить климатические соглашения. В декабре Марокко и ОАЭ договорились о строительстве трубопровода, по которому газ из Нигерии будет поступать в Средиземное море. В то же время эмиратские инвесторы являются одними из крупнейших инвесторов в проекты по возобновляемой энергетике в Африке. Государственная компания Masdar заявила, что вложит 10 млрд долларов в увеличение мощности электрогенерации в Африке к югу от Сахары на 10 ГВт. Это большой толчок, учитывая, что, не считая ЮАР, установленная мощность в регионе составляет 89 ГВт, примерно столько же, сколько в Мексике. "Они хотят показать, что могут реализовать эти проекты лучше, чем Запад, и хотят, чтобы африканцы полюбили их", – говорит советник Абу-Даби.
В ноябре состоялся первый саудовско-африканский саммит – последнее мероприятие в рамках программы "Африка+1", вдохновленное трехгодичными встречами Китая. Саудовская Аравия объявила, что к 2030 году вложит в Африку более 25 млрд долларов и предоставит еще 5 млрд долларов в качестве помощи. В последние годы Саудовская Аравия оказывала поддержку Судану и, по сообщениям, Центральноафриканской Республике (ЦАР), а затем пообещала помочь Гане и другим странам, переживающим долговой кризис.
Роль Катара в Руанде показывает, как небольшие (по меркам стран Персидского залива) инвестиции в Африке приносят много пользы. Катарское инвестиционное управление (Qatar Investment Authority, QIA), фонд национального благосостояния с капиталом 500 млрд долларов, выступил соинвестором в панафриканском фонде вместе с руандийским Советом социального обеспечения, национальным фондом. QIA также имеет 60-процентную долю в проекте строительства нового аэропорта к югу от столицы Кигали.
Привлекательность стран Персидского залива для Африки обусловлена тремя факторами. Во-первых, у них есть деньги, которые они могут потратить в то время, когда другие страны отступают. В 2020-х годах ежегодное новое китайское кредитование Африки составит в среднем 10 % от того, что было в 2010-х годах (1,4 млрд долларов в год против 14 млрд долларов). В 2022 году доля западной помощи Африке будет самой низкой, по крайней мере, с 2000 года. Второе – это скорость: правительства Персидского залива считаются гораздо более быстрыми, чем Запад или Всемирный банк. В январе Уганда выбрала эмиратскую компанию для строительства нефтеперерабатывающего завода стоимостью 4 млрд долларов, отказавшись от сделки с американской группой, которая, по ее мнению, слишком затянула процесс. В-третьих, Персидский залив рассматривается как своего рода модель для африканских стран, стремящихся диверсифицировать свою экономику, отказавшись от природных ресурсов. И "наряду с китайцами они уважают и лидеров небольших стран", – добавляет советник одного из африканских президентов.
Экономическое давление стран Персидского залива сочетается с дипломатическим. С 2012 по 2022 год Катар и ОАЭ более чем вдвое увеличили число своих посольств в Африке. Саудовская Аравия планирует увеличить число своих дипломатических представительств до 40 (с 28). Африканские лидеры присоединились к ней, осудив вторжение Израиля в Газу. Трудно представить, что Южная Африка подала иск в Международный суд, обвинив Израиль в геноциде в Газе, без поддержки стран Персидского залива, включая Катар, который Сирил Рамафоса, президент Южной Африки, посетил в ноябре, примерно за шесть недель до подачи заявления.
Временами внимание Персидского залива к африканским проблемам оказывалось эффективным. В прошлом году Катар выступил посредником между Америкой и Руандой в вопросе освобождения из тюрьмы Пола Русесабагина, героя фильма "Отель "Руанда". А в 2018 году Саудовская Аравия и ОАЭ помогли стать посредниками в сближении Эфиопии и Эритреи. Оба государства Персидского залива вносят свой вклад в борьбу с джихадистами в Сахеле.
Однако страны Персидского залива также могут дестабилизировать ситуацию в Африке, подрывая при этом цели Запада. Особенно это касается ОАЭ, которые наиболее рискованно отстаивают свои геостратегические интересы на континенте. При всех разговорах африканцев о том, что ОАЭ станет "новым Китаем" с точки зрения инвестиций, то, как незаметно они создают сеть сильных мира сего, в равной степени напоминает российскую стратегию в Африке.
ОАЭ использует экономическую мощь и поставки оружия для создания сети клиентов на северо-востоке Африки. Среди них – ливийский силовик Халифа Хафтар, суданский полевой командир Мухаммед Хамдан Дагало, более известный как Хамидти, и президент Чада Махамат Деби. Поддержка ОАЭ "Сил быстрой поддержки" Хамедти в продолжающейся уже год гражданской войне в Судане, в ходе которой его военизированные формирования обвиняются в геноциде, осложнила мирные переговоры под руководством Саудовской Аравии и США и побуждает его противника, Суданские вооруженные силы, обращаться за поставками оружия в Иран. (ОАЭ отрицает, что вооружает эти силы).
Кроме того, ОАЭ установили тесные отношения с Абием Ахмедом, премьер-министром Эфиопии, финансируя инфраструктурные проекты и поставляя беспилотники, используемые в гражданской войне в Тиграе. Эритрея и Сомали обратились к Саудовской Аравии за поддержкой в противостоянии с планом Эфиопии, не имеющей выхода к морю, признать Сомалиленд, отколовшуюся часть Сомали, в обмен на аренду земли на побережье. "Мы осознаем, что недостаточно понимаем динамику развития событий в ОАЭ", – говорит один из западных дипломатов в Эфиопии.
С такими друзьями…
Последствия авантюризма Эмиратов напоминают о том, что Персидский залив вряд ли выступит в защиту африканской демократии. Саудовцы приветствовали хунты, пришедшие к власти в результате переворотов. В Сомали Катар и ОАЭ обвиняют друг друга в подкупе конкурирующих политиков. Америка ввела санкции против фирм, базирующихся в ОАЭ, за их предполагаемые связи с "Аш-Шабаб", сомалийской джихадистской группировкой, и с "Вагнером", российскими наемниками, имевшими тесные связи с Хамедти и другими силовиками.
Кроме того, Дубай, в частности, может играть роль в содействии африканской коррупции. За последнее десятилетие, когда европейские страны, по крайней мере, обещали ужесточить финансовое регулирование, африканские деловые и политические элиты (зачастую одни и те же) обратились к Дубаю. По данным Дубайской торговой палаты, в 2021 году в Дубае насчитывалось более 26 000 африканских компаний, что примерно на треть больше, чем четырьмя годами ранее.
Большинство потоков капитала из Африки в Дубай совершенно законны и рациональны для элиты, стремящейся сохранить свои деньги. "Многие африканцы не доверяют собственной экономике", – утверждает Рикардо Соарес де Оливейра из Оксфордского университета. И в отличие от китайцев или индийцев, использующих карибские налоговые убежища или Маврикий, чтобы вернуть деньги на родину, "африканцы не совершают много поездок туда и обратно: в основном это происходит в один конец".
Однако различные отчеты свидетельствуют о более тревожной стороне деятельности Дубая. В 2020 году в докладе аналитического центра "Фонд Карнеги за международный мир" утверждалось, что "рынок недвижимости Дубая – это магнит для испорченных денег". В нем говорится, что 34 нигерийских губернатора, семь сенаторов и 13 министров имеют недвижимость в Дубае, стоимость которой, по мнению авторов доклада, "превышает размер их официальных зарплат". Также в 2020 году наблюдательная организация Sentry заявила, что Дубай импортирует около 95 % золота, поступающего из таких горячих точек конфликта, как Судан, Южный Судан, Конго и ЦАР. В прошлом году катарская телекомпания "Аль-Джазира" сообщила, что представители элиты Зимбабве незаконно переправили в Дубай миллиарды долларов наличными и золотом. По данным ООН, Хамедти разбогател, в частности, за счет продажи суданского золота через Дубай.
В прошлом месяце ОАЭ отпраздновало свое исключение из официального "серого списка" стран, занимающихся отмыванием денег. Однако Дубай остается домом для многих людей, которых африканские и другие государства обвиняют в коррупции, например, Изабель душ Сантуш, дочери экс-президента Анголы. Южная Африка уже несколько лет пытается экстрадировать из ОАЭ двух братьев Гупта, которые якобы организовали "захват государства" при предшественнике Рамафосы. Они отрицают свою вину.
Открытость Дубая – как в хорошем, так и в плохом смысле – рассчитана не на Африку. Но его роль в качестве билета в один конец для богатых африканцев и их денег оказывает непропорционально большое влияние на континент. "Африка может быть мелкой сошкой для Дубая, но Дубай – важнейший игрок для Африки", – говорит Соарес де Оливейра.
Возвышение Персидского залива ставит африканских лидеров перед знакомым выбором. Используют ли они партнерство с внешними державами в своих корыстных интересах или на благо своих граждан? Для Запада существует еще одна проблема. Америка и европейские державы хотят получить больше африканских полезных ископаемых, уменьшить влияние России и Китая и способствовать эффективному управлению. Страны Персидского залива могут иногда помогать в достижении некоторых из этих целей, но не являются надежным средством для реализации замыслов Запада. Как и в других частях мира, у восходящих нефтяных государств есть свои собственные амбиции, и они будут безжалостно их реализовывать.
Источник: @thebugged
