Низкие процентные ставки имеют парадоксальный эффект.
Китай многим обязан иностранным инвесторам. Задолго до того, как компания Foxconn начала производить смартфоны iPhone для Apple, производители из Гонконга тайком перебирались через границу в Гуандун в поисках дешевой рабочей силы. Как говорится в книге Сары Монкс "Город игрушек" (Sarah Monks "Toy Town"), в 1982 году компания Jetta, производитель игрушек, открыла завод по производству аэрозольных красок посреди близлежащих садов личи в Дунгуане. Воду для душа кипятили в котелке, завод находился в жестяной лачуге. В другой компании, пишет Монкс, рабочие решили, что нос Микки Мауса должен быть красным, а не черным.
К концу прошлого года накопленный объем прямых инвестиций в Китай составил почти 3,5 трлн долларов. Но в третьем квартале этого года произошло нечто удивительное. Поток прямых инвестиций стал отрицательным, впервые с начала отслеживания ежеквартальных данных в 1998 году (см. график 1). Иностранные инвесторы вывели из страны больше денег, чем вложили, за счет репатриации прибыли, погашения внутрифирменных кредитов и продажи активов.
На первый взгляд, такой поворот событий может отражать разочарование иностранцев в экономических перспективах и политике Китая. Хотя в этом году страна, скорее всего, достигнет своего официального целевого показателя роста в 5%, в долларовом выражении он может сократиться, согласно последним прогнозам Международного валютного фонда. Китайское правительство напугало многих инвесторов своей жесткой реакцией на пандемию Covid-19, репрессиями в отношении технологических компаний и расследованиями в отношении иностранных компаний, занимающихся юридическим анализом, включая Bain, Capvision и Mintz.
Обострение геополитического соперничества тоже имело свои последствия. Иностранным инвесторам становится все труднее находить возможности, которые были бы одновременно коммерчески выгодными и политически приемлемыми как в их родных, так и в принимающих странах. По данным опроса членов Американской торговой палаты в Китае, опубликованного в марте, 24% из них рассматривают возможность переноса производства из Китая или уже начали это делать, в то время как годом ранее таких было всего 14%.
Однако резкий перелом в третьем квартале может отражать и технический расчет. Поскольку процентные ставки в Америке остаются высокими, а в Китае падают, у транснациональных компаний появляется стимул выводить свободные денежные средства из страны и сворачивать кредитование своих дочерних компаний, которое может быть заменено китайским финансированием. "Многие компании теперь могут брать более дешевые кредиты в Китае, и почти все могут получить более высокую прибыль на свои финансовые резервы, переведя их за рубеж", — отмечает Джулиан Эванс-Притчард из исследовательской компании Capital Economics.
Таким образом, сочетание разрыва в процентных ставках и геополитического разлома нанесло ущерб одному из направлений глобализации. Но, возможно, это способствует другому виду глобализации: принятию китайской валюты — юаня (или "redback" — "красный", как его иногда называют за пределами страны).
В своем отчете за прошлый месяц Центральный банк Китая отметил, что стоимость заимствований в юанях снизилась по сравнению с другими крупными экономиками. В результате за первые восемь месяцев этого года иностранные компании выпустили в Китае "облигации панды" на сумму 106 миллиардов юаней (15 миллиардов долларов США), что на 58% больше, чем за аналогичный период 2022 года. Более того, в сентябре юань обогнал евро и стал второй по популярности валютой для финансирования торговли, на долю которой пришлось 6% кредитов, по данным компании Swift, специализирующейся на организации платежей.
В новом подробном отчете о зарубежном кредитовании Китая, подготовленном AidData при американском колледже Вильгельма и Марии, также показано, как государственные кредиторы совершили "стратегический поворот" в сторону от доллара при кредитовании стран с низким и средним уровнем дохода (см. график 2). Доля новых обязательств в юанях выросла с 6% в 2013 году до 50% в 2021 году.
Многие из этих кредитов были предоставлены центральным банком Китая странам, находящимся в тяжелом долговом положении. Получатели смогли использовать юани для погашения долгов китайским кредиторам и МФВ, сохранив свои скудные долларовые резервы для других нужд. Авторы отчета AidData задаются вопросом, не увидели ли китайские правители возможность "убить нескольких зайцев одним выстрелом" — предотвратить дефолт и одновременно стимулировать международное использование юаня.
В конце концов, страны, которые берут кредиты в юанях, с большей вероятностью будут использовать эту валюту для международных платежей, согласно работе Салима Бахаджа из Университетского колледжа Лондона и Рикардо Рейса из Лондонской школы экономики. В настоящее время 40 стран подписали с центральным банком Китая соглашение о свопах, обязывающее его временно обменивать юани на эквивалентное количество валюты другой стороны. Подписание такого соглашения увеличивает долю юаня в международных платежах страны на 1,3 процента.
Санкции, введенные против России Америкой и Европой, также помогли юаню. По словам Эванса-Притчарда, в настоящее время более половины операций материкового Китая с остальным миром осуществляются в его собственной валюте. В провинции-первопроходце Гуандун эта доля еще выше — более 54% за первые три квартала текущего года. Рабочие Гуандуна так и не смогли уговорить Микки принять красный нос. Но провинция, по крайней мере, убедила некоторых иностранцев принять "красного".
Источник: @thebugged
