Дорога в никуда: китайская инициатива «Один пояс, один путь» находится на переломном этапе

Дорога до пакистанского порта Гвадар занимает семь с половиной часов из Карачи по прибрежному шоссе Макран . Большая часть 600-километрового маршрута пустынна, без ресторанов, туалетов и даже заправочных станций. За всё время путешествия мы смогли насчитать около 200 автомобилей.

Прибывая в город на пакистанском побережье Индийского океана, повсюду развеваются китайские и пакистанские флаги, вырисовываются строительные проекты, финансируемые Китаем. Однако город пугает отсутствием экономической активности. Рядом с набережной широкие проспекты на удивление пусты. В центре города дороги узкие, перегруженные и покрытые дурно пахнущей канализационной водой, с несколькими многоэтажными зданиями, кроме портового комплекса, построенного китайцами.

Трудно представить себе Гвадар как площадку новой глобальной парадигмы, но это именно то, во что Пекин хочет заставить мир поверить.

Девять лет назад он перестал был безвестным. Захолустье в неспокойном районе Пакистана Белуджистан теперь представлено как коммерческое окно Китая в Индийский океан. Происходит это в рамках интеграции региональной инициативы «Пояс и путь», которая должна была обуздать безжалостную силу китайской экономики.

По данным Американского института предпринимательства, ОПОП — это смелая программа кредитования, помощи и инфраструктурных контрактов на общую сумму более 880 миллиардов долларов.

Инициатива, которая включает в себя обязательства перед 149 странами, направлена на содействие региональной интеграции под руководством Китая и снижение экономической зависимости от Пекина.

Впервые объявленный в речи президента Китая Си Цзиньпина в 2013 году как «Шелковый путь», ОПОП был конкретизирован в апреле 2015 года с объявлением Китайско-пакистанского экономического коридора (КПЭК), простирающегося от Гвадара до китайского города Кашгар в Синьцзяне. КПЭК продемонстрировал китайско-пакистанскую «всепогодную дружбу» с обещанными финансированием в размере 46 миллиардов долларов. Позже они выросли до 50 миллиардов долларов. Он должен был стать основой теперь переименованной инициативы «Один пояс, один путь.»

Когда были подписаны соглашения КПЭК, правительство Пакистана назвало Гвадар «экономическим будущим Пакистана», альтернативой Дубаю, которая должна была изменить экономическую судьбу страны.

Правительство также заявило, что валовой внутренний продукт Гвадара увеличится с примерно 430 миллионов долларов в 2017 году до 30 миллиардов долларов к 2050 году и создать 1,2 миллиона рабочих мест для населения, которое в настоящее время составляет 90 000 человек.

Но сегодня, всего за пару месяцев до 20-го съезда Коммунистической партии Китая в Пекине, КПЭК находится на грани кризиса, как и сама ОПОП. Многие серьезные проекты либо не сдвинулись с мертвой точки, либо дали смешанные или плохие результаты.

На этой неделе Nikkei Asia анонсирует серию из трех частей. Они будут представлять собой всестороннюю попытку подвести итоги ОПОП почти через десять лет после его начала. Сегодня первоначальный оптимизм проекта сменился разочарованием из-за плохого управления, долговых кризисов и коррупции. По этой причине многие проекты остались незавершенными или неспособными реализовать обещанный потенциал.

Журналисты Nikkei Asia за последнее десятилетие побывали в основных центрах инвестиций ОПОП — от Гвадара до Сиануквиля и от Коломбо до Куала-Лумпура. Их отчеты иллюстрируют уже зрелое наследие далеко идущих усилий Китая по укреплению своего глобального влияния.

Невыполненные обещания

Отсутствие заметной экономической активности в Гвадаре лишь подчеркивает суровую действительность: спустя почти восемь лет после того, как Китай объявил о захватывающем списке проектов развития в городе (застройка нового аэропорта, Свободной зоны Гвадара, угольной электростанции мощностью 300 МВт и опреснительного завода). Ни один из них не был завершен, и те инвестиции, которые там были, не способствовали росту экономики.

Вместо этого строгие меры безопасности душат местную рыбную промышленность, которая когда-то составляла 70% местной экономики.

Те же меры безопасности также резко ограничили прибыльную неформальную торговлю с соседним Ираном. Однако, несмотря на эти проблемы, город продолжает импортировать электроэнергию у своего соседа, который регулярно отключает подачу под разными предлогами технического обслуживания.

В Гвадаре должна была быть построена электростанция мощностью 300 МВт, но пока работы не начались. Нехватка электроэнергии, возможно, является самым большим камнем преткновения для любого значимого местного развития.

К этому добавляется хроническая нехватка воды, которая вызывает общественные волнения каждое лето и правительство обязано поставлять воду жителям. Есть небольшая опреснительная установка, но она работает только на благо китайских рабочих.

Если смотреть сквозь стратегическую призму, Гвадар имеет значение для Китая как окно в Индийский океан. Западные эксперты заявили, что, по их мнению, в конечном итоге он может стать китайской военно-морской базой. Обе страны категорически это отрицают.

Недовольное число местных жителей возрастает. Порт заброшен из-за отключения электроэнергии. В декабре вспыхнули протесты из-за прав на рыбную ловлю, и, как сообщается, по крайней мере один крупный китайский инвестор ушел рынка.

Майкл Кугельман, заместитель директора азиатской программы Центра Уилсона в Вашингтоне, говорит, что Гвадар стал жертвой завышенных ожиданий. «Существовало предположение, что новые вливания китайского капитала и технологий волшебным образом превратят Гвадар в порт мирового класса, хотя предыдущие попытки достичь аналогичных целей не увенчались успехом», — добавил он.

Большой стратегический план

По словам Гонга Чена, основателя пекинского аналитического центра Anbound, который в первые дни консультировал центральное правительство по поводу ОПОП, заявил, что основные мотивы Пекина были внутренними.

Чен поделился с Nikkei тем, что основными движущими силами концепции были резкое старение населения Китая, трудности с наймом рабочих в дельте Жемчужной реки, желание Китая расширить масштабы своего рынка и избыток мощностей во многих экономических секторах проекта.

Но ОПОП нельзя было не рассматривать как начало нового геополитического порядка в Азии под руководством Китая. Точно так же план Маршалла ознаменовал появление в Европе атлантического проекта под руководством США. Теперь остается открытым вопрос, является ли ОПОП чистой экономической выгодой.

Часть проблемы заключается в том, что инвестиции в рамках одного пояса представляются как помощь. Чаще всего это не совсем так. Инициатива предназначена для того, чтобы заработать деньги для китайских банков и инфраструктурных компаний, финансируемых в основном за счет кредитов и соглашений о поставках энергии, которые во многих случаях превысили платежеспособность их получателей.

Миллионы пакистанцев, например, каждый день сталкиваются с отключением электричества из-за спора о плате за работу китайских угольных электростанций.

В Шри-Ланке, другом центре инициативы ОПОП, китайские кредиты спровоцировали инфраструктурный бум, но также и долговой избыток, который, возможно, помог подтолкнуть страну к первому дефолту по долгам в мае и отстранил бывшего президента Готабая Раджапакса от власти.

Многие жители Шри-Ланки возмущаются тем, что, по их мнению, Китай использует свою щедрость для поддержки коррумпированной элиты Раджапаксы. Они требуют положить конец коррупции и плохому управлению, из-за которых миллионы людей столкнулись с острой нехваткой продовольствия, топлива и лекарств.

В Камбодже выделяли кредиты, поддерживаемые Пекином на такую инфраструктуру как дороги, мосты и электростанции. Хлынул теневой поток спекулятивных инвестиций от частных китайских инвесторов и привел к неустойчивому развитию, которое вытеснило сообщества.

Большой объем инвестиций был направлен на индустрию онлайн-гемблинга, которая позже была запрещена премьер-министром Камбоджи Хун Сеном. Он признал связи этого сектора экономики с преступностью.

Тем временем в Китае государственные банки, кредитующие ОПОП, все больше страдают от долгов.

Кредиты на сумму 52 миллиарда долларов от китайских учреждений должны быть пересмотрены в 2020 и 2021 годах

Согласно Rhodium Group, Нью-йоркской компании, занимающейся экономическими исследованиями, общая стоимость кредитов от учреждений, которые были пересмотрены в 2020 и 2021 годах.

Это может быть долговой верхушкой айсберга. Исследование, опубликованное в прошлом году AidData (исследовательская международная лаборатория развития), базирующейся в Колледже Уильяма и Мэри в Вирджинии, показало, что десятки стран ОПОП совместно осваивают 385 долларов США в виде «скрытых долговых обязательств» или нераскрытых обязательств, подлежащих выкупу.

 Чен из аналитического центра Anbound говорит, что страны-получатели отказываются погашать долги. Это «наиболее тревожная» проблема, стоящая перед возникновением предприятия.

 «Широко распространенное уклонение от уплаты долга окажет значительное влияние на финансовую стабильность Китая. Мы обеспокоены тем, что некоторые страны могут попытаться избежать выплаты своего долга, прикрываясь геополитикой и идеологической конкуренцией между Востоком и Западом», — сказал он.

Жизнь в пузыре

Нехватка электроэнергии и воды в Гавадаре вызвала недовольство жителей. Возможно самой серьезной проблемой, связанной с китайским строительным бумом, как ни странно, является безработица. В то время как КПЭК стремился создать 1,2 миллиона рабочих мест, город с населением 90 000 человек этого так и не увидел. Действительно, большая часть рабочей силы для проектов под управлением Китая импортируется из Китая.

Китайским рабочим запрещено выходить на контакт с местными жителями. Они расположены в небольшом комплексе, куда все импортируется, а местные торговцы не получают финансовой выгоды от новоприбывших.

«Китайцы даже привозят свои салфетки из Китая и ничего не покупают на рынках Гвадара», — сказал Адам Кадир, местный продавец автомобильного масла.

«Присутствие китайцев не способствует росту местной экономике Гвадара»

Адам Кадир, торговец автомобильным маслом из Гвадара.

Местная рыбная промышленность, на долю которой приходится 70% экономики, была уничтожена китайскими траулерами. Они вылавливали рыбу в водах Гавадара и доставляли свои улов в Карачи. Юнис Анвар Балоч, генеральный секретарь Альянса рыбаков Гвадара, сообщил Nikkei Asia, что новая автомагистраль блокирует въезд рыбаков в Восточную бухту. По этой причине рыбакам трудно вывезти свои лодки. Им также запрещают ловить рыбу возле порта по правилам безопасности. 

В результате 8 из 42 рыбоперерабатывающих заводов в Гавадаре закрылись, согласно интервью с рыбаками.

Напряженность из-за рыбной ловли резко возросла в ноябре и декабре после того, как исламистский религиозный священнослужитель организовал месячную сидячую забастовку у главных ворот порта Гвадар. Протестующие требовали прекращения глубоководного лова рыбы, сокращения количества контрольно-пропускных пунктов, разрешения местным мужчинам ловить рыбу возле порта и возобновления неофициальной торговли с Ираном.

Протест священнослужителя полностью парализовал портовую деятельность в городе, и правительство в конце концов приняло большинство его требований.

Местные жители в основном недовольны китайцами из-за того, что они все сводят к мерам безопасности (не только в рыбной промышленности).

«Мы вынуждены часами ждать доступа из-за перекрытых дорог по соображениям безопасности всякий раз, когда происходит высокопоставленный визит»

Гражданин Гвадара

«Правительство решило оградить Гвадар колючей проволокой в целях безопасности и это разделило людей, живущих в разных частях Гвадара», — сообщил Nikkei Asia один из местных жителей.

Затем идут протесты из-за воды. Хотя этим летом проблема с водой была решена, местные жители говорят, что это временно, поскольку правительство полагается на близлежащие плотины в качестве источника воды. Если в следующем году дождей будет меньше, чем ожидалось, протестующие снова выйдут на улицы.

Более того, боевики-сепаратисты Белуджи (по данным переписи 2017 года, белуджи составляют 56% населения Белуджистана) совершили множество нападений на предприятия Китая в регионе. Как следствие, Гвадар считается небезопасным и, следовательно, сильно милитаризованным.

В довершение всего, порт Гвадар функционирует не на полную мощность, поскольку в нем по-прежнему отсутствует базовая инфраструктура. Речь идет про воду и электричество, до проведения которых, со слов местных жителей, осталось не менее двух лет. В результате это ограничивает движение груза.

Отсутствие инфраструктур (не говоря уже об отсутствии железной дороги, соединяющей остальную часть страны) ограничивает инвестиции. Нападения белуджских повстанцев еще больше отпугнули инвесторов.

Новое правительство Пакистана во главе с премьер-министром Шехбазом Шарифом прилагает согласованные усилия для возрождения КПЭК.

Мохаммад Аслам Бхутани, один из главных советников Шарифа в Гвадаре, заявил, что правительство в большей степени контролирует ситуацию и все движется в правильном направлении.

«Премьер-министр созвал чиновников на проведение встречи в Гвадаре и сделал им выговор за медленный темп работы. Это должно изменить ситуацию», — поделился с Nikkei Бхутани.

Но может быть слишком поздно. Одной из жертв стала HK Sun Corp. (первая китайская компания, открывшая магазин в Гвадаре). Он занимался утилизацией отходов в порту. По словам местных жителей, а также нескольких сообщений в новостях, он покинул Гвадар из-за экономической нежизнеспособности.

Твиттер-аккаунт China Overseas Ports Holding Company (COPHC) опроверг информацию о том, что HK Sun Corp. свернула свою деятельность в Гвадаре.

Джереми Гарлик (адъюнкт-профессор международных отношений и китаеведения Пражского университета экономики и бизнеса) считает, что китайцы осознали, что Гвадар нежизнеспособен и не заслуживает дальнейшего экономического развития.

«Из-за отсутствия экономической жизнеспособности и местного сопротивления китайцы вкладывались неохотно», — поделился с Nikkei Гарлик.

Тем не менее, Гарлик говорит, что интерес Китая будет по- прежнему определяться стратегией. «Порт может быть полезен Пекину в долгосрочной перспективе из-за его относительного стратегического положения вблизи Ормузского пролива», — сказал он. «Пока китайцы не используют Гвадар для каких-то определенных целей. Насколько нам известно, он не используется китайскими военными кораблями».

Гарлик добавил, что в будущем конкуренция за ресурсы может обостриться, и может наступить день, когда Гвадар станет своего рода «китайской базой».

«Вот почему китайцы вряд ли уйдут из Гвадара», — сказал Гарлик .

Проекты ОПОП также испытывают трудности в Камбодже (один из ключевых союзников Китая в Юго-Восточной Азии). Прибрежный город Сиануквиль наглядно демонстрирует проблемы китайских инвестиций в стране. Официальное и незаконное финансирования гигантского северного соседа разрушительно смешались с коррумпированной правящей элитой Пномпеня.

На окраине города находится один из трех официально определенных «ключевых» проектов «Пояса и пути»: Особая экономическая зона Сиануквиля.

На площади более 11 кв. км находится более 170 фабрик, на которых, как сообщается, работает около 30 000 человек. В основном, они занимаются производством текстиля и одежды, чемоданов, изделий из кожи и изделий из дерева. Совместное предприятие, которое все еще находится в стадии разработки, рассчитано на размещение до 300 заводов и от 80 000 до 100 000 рабочих после завершения строительства.

Электроэнергия поступает от близлежащих угольных электростанций, финансируемых Китаем, и вскоре другой проект ОПОП (скоростная автомагистраль стоимостью 2 миллиарда долларов) свяжет этот район со столицей Пномпенем.

Сиануквиль демонстрирует, насколько финансирование Китая изменило Камбоджу за последние 15 лет.

Китай является крупнейшим источником прямых иностранных инвестиций Камбоджи и ее крупнейшим торговым партнером.

Миллиарды долларов в виде займов от государственных банков были направлены на столь необходимые дороги, мосты, ирригационные работы, сельскохозяйственные проекты и электростанции, при этом финансируемые Китаем гидроэнергетика, уголь и солнечная энергия составляют 66% энергии, вырабатываемой в стране.

Такая инфраструктура поддерживает самую успешную отрасль Камбоджи: ее сектор экспорта одежды и обуви стоимостью 10 миллиардов долларов.

В швейной промышленности Камбоджи преобладают китайские фабрики, которые импортируют материалы из Китая, собирают их, а затем отправляют готовую продукцию, в основном в Европу и США.

Однако не обрабатывающая промышленность изменила Сиануквиль.

Наряду с расходами, поддерживаемыми государством, резко вырос параллельный поток свободно регулируемого частного (часто незаконного капитала) что привело к неконтролируемому и быстрому развитию областей, связанных с онлайн-гемблингом и преступными группировками, которые совершают международное мошенничества в Интернете.

Китайские игорные компании принесли миллиарды долларов и сотни тысяч рабочих в то место, которое исторически было популярным местом для отдыха у моря.

Последовавший за этим строительный бум разразился в 2019 году, когда премьер-министр Хун Сен запретил азартные игры в Интернете, указав на связи этого сектора с мошенничеством и преступностью. Действия Хун Сена широко рассматривались как результат давления со стороны Пекина, который активно борется с незаконным оттоком капитала, в том числе связанным с азартными играми.

В Сиануквиле находится более 1000 недостроенных зданий, многие из которых заброшены.

Этот крах был усугублен пандемией. Многие места строительства в городе теперь являются излюбленными местами преступных группировок, занимающихся онлайн- мошенничеством. Это создает среду, в которой китайские инвесторы беспокоятся о своей безопасности.

Исследователь Иван Франческини, который изучал трансформацию Сиануквиля , говорит, что развитие города подчеркивает взаимодействие между китайскими государственными проектами и частным капиталом китайских инвесторов.

«Здесь не может быть одного без другого. Во-первых, поддерживаемые государством инвестиции в инфраструктуру облегчили и стимулировали приток частных инвестиций. Во-вторых, некоторые частные проекты передали строительство в субподряд китайским государственным компаниям».

Белые слоны

В Индийском океане ОПОП сыграл еще одну нежелательную роль. В Шри-Ланке президент Готабая Раджапакса бежал из страны в июле после того, как, разгневанные углубляющимся экономическим кризисом демонстранты, ворвались в его официальную резиденцию. Хоть этому и поспособствовали более важные аспекты, чем у ОПОП, события серьезно навредили имиджу острова с точки зрения китайских инвестиций.

Открытие Международнго аэропорта Шри-Ланки имени Маттала Раджапакси в 2013 году было сопровождено большой шумихой. Однако с тех пор он почти не использовался. Его когда-то называли «самым пустым международным аэропорт в мире». Бывший генеральный директор SriLankan Airlines Сурен Ратватте поведал Nikkei, что аэропорт был построен на пути по которому мигрировали слоны.

«В аэропорту серьезные проблемы со слонами, дикими кабанами, павлинами… все они могут серьезно навредить»

Сурен Ратватте, бывший исполнительный директор SriLankan Airlines

Финансовые проблемы никуда не делись. Шри-Ланка изо всех сил пытается выплатить кредит в размере 190 миллионов долларов банку China Exim Bank, выделенный на строительство аэропорта. Кредит составляет большую часть долга, по которому страна фактически объявила дефолт в мае.

Китайские кредиты спровоцировали инфраструктурный бум в Шри-Ланке. Он выпал на период завершения 30-ти летного этнического конфликта между правительством и тамильскими сепаратистскими повстанцами. После окончания войны в мае 2009 года, задолженность китайскому банку China Exim Bank стала возрастать.

Крепкие современные здания возвышались над удаленным ландшафтом вдоль южного побережья острова. Среди густых кустарниковых лесов бродили дикие слоны, кабаны и обезьяны. Причина инвестиций китайских финансовых средств в этот сельский аванпост не является секретом. Это была родная деревня тогдашнего президента Махинды Раджапаксы, который стал самым популярным политиком страны после победы в войне.

Эти проекты включали строительство нового аэропорта в Маттале и нового порта в Хамбантоте. Оба этих объекта были добавлены к уже существующим проектам ОПОП, финансируемым Китаем на Шри-Ланке за счет долга.

Два экономиста из Шри-Ланки подсчитали, что общий государственный и гарантированный государством долг (PPG) Пекина через China Exim Bank и China Development Bank в период с 2001 по 2021 год составляет около 9,95 млрд долларов. При этом выплаты по обслуживанию долга составили 4,5 млрд долларов в год за тот же период.

Проекты ОПОП в настоящее время находятся под пристальным вниманием после того, как Шри-Ланка официально объявила себя банкротом.

В том же месяце остров впервые не смог погасить внешний долг, выплатив 78,13 миллиона долларов по международным суверенным облигациям из 1,25 миллиарда долларов. К тому времени экономика с оборотом в 81 миллиард долларов была обременена непогашенным внешним долгом в размере 51 миллиарда долларов.

Шриланкийские защитники ОПОП отвергают мнение о том, что долги Китая подрывают экономику острова, считая это геополитической провокацией.

«Запад и Индия рассматривают кредитную практику Китая как дипломатию «долговой ловушки», — заявила директор независимой бизнес-консалтинговой компании BRI Sri Lanka Майя Маджуэран.»

«Нет никаких доказательств того, что Китай намерен специально загонять бедные страны в долги»

Майя Маджуэран, директор консалтинговой компании BRI Sri Lanka

Подобный спор когда-то возник вокруг порта Хамбантота стоимостью 1,5 миллиарда долларов. Он был построен на пять кредитов China Exim Bank в два этапа. Он стал таким же заброшенным, как и аэропорт Маттала в течение первых семи лет своего существование. В порт заплыло всего 170 грузовых судов несмотря на то, что он находился на одном из самых оживленных морских путей в Индийском океане.

Экономическое состояние порта изменилось к 2018 году, после того как правительство Шри-Ланки отказалось от национального портового оператора и предложило порт в аренду на 99 лет в рамках сделки государственно-частного партнерства на сумму 1,1 миллиарда долларов. В результате чего China Merchants Port Holdings получила 85% акций.

Сделка с China Merchants Port стала геополитическим громоотводом, когда западные правительства во главе с США указали на порт как на пример обмена долга на акции.

Международный порт Хамбантота стал олицетворением «долговой дипломатии» Китая.

Однако недавние разоблачения парламентского комитета Шри-Ланки говорят об обратном. Они указывают на то, что Шри-Ланка все еще выплачивает этот долг. Согласно отчетам порта, в прошлом году компания HIP обработала 2,3 миллиона метрических тонн грузов, что на 38% больше, чем в предыдущем году.

Вес китайского долга, который финансировал спорные проекты ОПОП, поставил ведущие кредитные банки Пекина под прицел.

Тилина Пандувавала, руководитель отдела экономических исследований Frontier Research, консалтинговой компании из Коломбо, заявила, что внутренние политические соображения составили большую часть роста этой инфраструктуры. «Страна расплачивается за политическую спешку.»

Профессор Чжу Цзяньронг, китайский политолог из Токийского университета Тойо Гакуэн, отверг мнение о том, что Китай вмешался с намерением загнать страну в долговую яму. Он отметил, что именно правительство Шри-Ланки первым обратилось к Китаю с просьбой о об инвестициях. Он также указал на положение в договоре между двумя странами, в котором говорится, что использование порта в военных целях запрещено.

Эцуйо Араи, директор группы исследований Южной Азии в Институте развивающихся экономик JETRO, сказала, что, хотя большой долг Шри-Ланки перед Китаем спровоцировал нынешний кризис. Однако большая часть обязательств Шри-Ланки по погашению приходится на международные суверенные облигации, а не на Китай. «Беды Шри-Ланки больше связаны с неумелым управлением экономикой страны, а не с Китаем», – дополнила она.

Уменьшение под стать

Чен из пекинского аналитического центра Anbound заявил, что Китай уже начал более осторожно относиться к новым проектам по ОПОП. По его словам, если проект слишком рискован, позиция Китая сразу же станет консервативной.

Он поделился с Nikkei следующим: «Государственные компании все меньше и меньше упоминают о финансовом расширении в рамках ОПОП. Сейчас они все чаще поднимают вопрос окупаемости вложенных в проект ресурсов.

«Главным вопросом сейчас является стабильность, а не рост»

Чен Гун, основатель пекинского аналитического центра Anbound

«Хотя общая среда развития вокруг ОПОП ухудшилась, нельзя ожидать отказа китайского правительства от намеченного курса.» Чен отметил, что ОПОП, в конце концов, является главным приоритетом для Китая.

Является ли это правдой можно будет определить только после XX съезда партии, намеченного на осень этого года.

«Корректировка ОПОП неизбежна», — сказал Чен. «И ОПОП может перейти от стратегического видения экономического сотрудничества на суше и на море к инициативе регионального многостороннего сотрудничества или полностью отказаться от него. Все будет зависеть от воли высшего лидера.»

Источник: @thebugged